8 922 389 90 60
БОЛЕЕ 50% ВРАЧЕЙ
ПРИКАМЬЯ ВСТУПИЛИ В ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ СООБЩЕСТВО
ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ
К ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ СООБЩЕСТВУ ВРАЧЕЙ ПРИКАМЬЯ
Владимир Куранов: - Медицинская помощь или услуга? В Москве прошла конференция по правовым вопросам медицины
6 апреля в Москве прошла конференция, посвященная правовым аспектам соотношения таких понятий, как "медицинская помощь" и "медицинская услуга".
Организаторы - Национальная медицинская палата и Всероссийский государственный университет юстиции. Первым выступающим был Председатель Следственного комитета РФ А. И. Бастрыкин. Он привел интересные цифры. Так, за пять лет с 2012 по 2017 гг. в три раза возросло число заявлений о привлечении врачей к уголовной ответственности. Если в 2012 г. подобных обращений было 2100, то в 2017 - их число возросло до 6050. При этом, как подчеркнул Бастрыкин, в основном СК отказывал в возбуждении уголовного дела. В 2017 г. дел было возбуждено 197, а в суд передано только 175.
С одной стороны, подобная статистика может свидетельствовать об отсутствии обвинительного уклона со стороны следствия (что подчеркивал руководитель СК), но с другой - прекрасно известно, с какими неграмотными формулировками составляются обвинительные заключения и выносятся приговоры. Например, когда речь идет о ст. 124 УК РФ (неоказание помощи больному), следователи и судьи игнорируют тот факт, что по объективной стороне в данном составе имеет место бездействие, и вменяют в вину недостаточный объем предоставленной медицинской помощи, т.е. уже действие.
Также в докладе А. И. Бастрыкина были названы наиболее рисковые врачебные специальности с точки зрения возбуждения уголовных дел в 2017 г. Лидируют хирурги (57 дел), на втором месте акушеры-гинекологи (30 дел), на третьем - анестезиологи-реаниматологи (19 дел). В отношении онкологов было возбуждено 3 дела, в отношении неврологов - 2, стоматологов -1.
В резюмирующей части прозвучало предложение ввести в УК врача как спецсубъекта, включив в кодекс отдельные статьи по уголовной ответственности медицинских работников, тем самым исключив их из общеуголовных составов (например, из ст. 109 Неоказание помощи больному и 238 Выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности). Также председатель СК обнадежил медицинское сообщество обещанием сотрудничать с НМП по вопросам привлечения к расследованию медицинских дел независимых экспертов.
После А. И. Бастрыкина выступила судья Верховного Суда Российской Федерации Т. Ю. Вавилычева (Коллегия по гражданским делам). Тоже начала со статистики: в 2016 г. судами общей юрисдикции было рассмотрено 1228 "медицинских" дел, а в 2017 - 1300. Крайне удивило заявление докладчика о том, что к отношениям по предоставлению бесплатной медицинской помощи не применим закон о защите прав потребителей. Вообще-то еще в 2012 г. Верховным Судом было принято Постановление Пленума № 17, согласно которому указанный закон применяется и к случаям лечения в системе ОМС. И суды активно восприняли эту позицию. Неужели судья не в курсе такого толкования законодательства?
Еще Т. Ю. Вавилычева отметила, что Верховным Судом нарабатывается практика по делам, когда причиной обращения за защитой послужили лишь недостатки оформления медицинской документации. По ее словам, сами по себе дефекты в оформлении документов морального вреда не причиняют. Хотя по моей практике, суды на местах (что называется, "на земле") любое, даже формальное, нарушение рассматривают как дефект качества медицинской помощи и на этом основании взыскивают компенсацию морального вреда. Но вдруг действительно практика поменяется?
Не обошла молчанием Вавилычева и практику по спорам, связанным с суррогатным материнством. Не секрет, что основная проблема заключается в праве суррогатной матери не дать согласие на регистрацию биологических родителей ребенка его отцом и матерью. Чем суррогатные матери периодически и пользуются, занимаясь элементарным шантажом. Семейный кодекс почему-то не учитывает интересы биологических родителей, которые не имеют иной возможности завести ребенка, как прибегнуть к суррогатному материнству. Не учитывает кодекс и интересы наиболее слабого участника - новорожденного младенца. Еще в 2014 г. мы вместе с депутатом Госдумы, членом комитета по охране здоровья С. Ш. Мурзабаевой и доцентом кафедры медицинского права МГМУ им. Сеченова Ю. В. Павловой разработали законопроект, корректирующий нормы Семейного кодекса. Законопроект дважды вносился на рассмотрение палаты и дважды был отклонен. На настоящий момент суды начали вникать в поведение суррогатных матерей и в случае выявления с их стороны злоупотребления правом стали вставать на сторону биологических родителей.
Судебной практике по применению ст. 238 УК РФ (Выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности) был посвящен доклад Т. Н. Петровой, старшего преподавателя Московской академии СК РФ. Ситуация с этой статьей угрожающая, в 2017 г. резко возросло количество уголовных дел с данным составом преступления. Полностью согласен с докладчиком, что правоприменительная практика игнорирует необходимость установления умысла как элемента субъективной стороны ст. 238. Дела часто переквалифицируются из более легких составов - с неосторожной формой вины. Получается, будто бы врач заранее был нацелен на дефект при оказании медицинской помощи и причинение вреда пациенту. Со своей стороны, я бы еще добавил, что российское законодательство не рассматривает врача как субъекта оказания медицинской услуги. Пациент находится в правоотношениях с медицинской организацией, имеющей соответствующую лицензию. Т.е., если учитывать нормы гражданского права, то врач может быть привлечен к уголовной ответственности по ст. 238 УК РФ, только если он еще обладает статусом индивидуального предпринимателя.
Мой доклад был посвящен формированию судебной практики по главе 31.1 Кодекса административного судопроизводства. Эти нормы мы более двух лет "пробивали" в Госдуме вместе с С. Ш. Мурзабаевой и Ю. В. Павловой. О прохождении закона можно писать отдельный роман. Но в итоге документ был подписан Президентом РФ. Если кратко, то речь идет о случаях когда законные представители несовершеннолетнего или недееспособного пациента (например, родители или опекуны) дают отказ от медицинского вмешательства своему подопечному. Притом что пациент находится в состоянии, угрожающем жизни. Сразу оговорюсь, что речь не идет об отказе, например, от профилактических прививок. Так вот, в таком случае медицинская организация имеет право обратиться в суд с заявлением в защиту интересов беспомощного пациента и получить разрешение на проведение лечения. Притом, и это ключевое в в главе 31.1 КАС РФ, дела рассматривается в течение 5 дней (или даже в день подачи заявления), а решение может быть обращено к немедленному исполнению. В качестве примера привел дело из практики одного из судов г. Уфы. ВИЧ-положительная женщина, родившая ребенка, наотрез отказалась от проведения своему малышу профилактического лечения, направленного на предотвращение возникновения у него такой же патологии. Больница обратилась в суд и получила положительное решение, Коллеги из регионов тоже рассказали о случаях из их практики. Очень радует, что сформулированные нами нормы действительно работают.
В целом, много было сказано слов о необходимости отказа от понятия "медицинская услуга". Но, с позиций российского законодательства, это невозможно. Услуга - всего лишь действие человека, которое не имеет овеществленного результата. Здесь нет и не может быть ничего обидного или уничижительного для медицинской профессии. Кстати, еще советские правоведы разделяли услуги (например, медицинские) и бытовое обслуживание. Обращаясь в поликлинику или в больницу, пациент действительно получает от медицинской организации услугу - в ее правовом понимании. Врач же как раз услугу не оказывает (он не наделен лицензией, если только не стал предпринимателем). Так что обычный медицинский работник предоставляет гражданину именно медицинскую помощь, но не услугу. Осталось, чтобы закон о защите прав потребителей учитывал специфику медицинской деятельности.
Партнерство
Образование и карьера
